Флэшмен под каблуком - Страница 65

– Возьмите этот форт! Возглавьте моряков! Только вперед, слышите? Никаких задержек, никаких проволочек! Просто прорубите себе дорогу кортиками! Щадите только женщин, детей и сдавшихся! Ату их, Флэши! Удачи вам!

Я вежливо поинтересовался, не спятил ли он окончательно, но собеседник был уже шагах в десяти от меня: наше судно приткнулось к мели, и Брук уже шлепал к берегу. Он выбрался на берег и замахал, приказывая баркасам держать на него. Те повиновались, и вот я, с револьвером в трясущейся руке, оторопело смотрю на догорающие бревна частокола и высящуюся за ними стену форта. Между ней и частоколом простиралось добрых ярдов сто утоптанной земли, уже усеянной жертвами артиллерийского огня. И один Б-г знает, сколько кровожадных врагов, готовых напичкать нас ружейными пулями, а потом изрубить на мелкие кусочки – если мы сумеем подойти достаточно близко – поджидает нас там. Я обвел взглядом «Веселого Холостяка», набитого орущими матросами: соломенные шляпы, бородатые физиономии, белые рубахи, сверкающие глаза, обнаженные кортики. Все ждут только слова. И слово это, без всякого сомнения, должен произнести старина Флэш.

Ну, чтобы вы обо мне ни думали, долг свой я знаю, и если чему и научил меня Афганистан, так это искусству вести за собой людей. В мгновение ока я выхватил кортик, воздел над головой и повернулся к беснующейся толпе.

– Ха-ха, ребята! – взревел я. – Хватит рассиживаться! Кто окажется следующим после меня в том форте? – Я спрыгнул на берег и снова взмахнул кортиком. – За мной!

Вопя и потрясая оружием, они хлынули с корабля, и пока я продолжал орать: «Вперед! Вперед! Правь, Британия!», выбрались на берег и перебрались через тлеющие остатки частокола. Я, понятное дело, двигался вперед вместе с ними, останавливаясь только для того, чтобы подбодрить отстающих, и так до тех пор, пока, по моим прикидкам, передо мной не оказалось десятка два моряков. После этого я стал держаться за авангардом, но не то чтобы позади, а скорее в середине – самое безопасное место, если не имеешь дела с настоящей артиллерией.

Мы мчались по открытому пространству, завывая, словно псы; повернув голову, я заметил, как с правого от нас фланга Брук ведет малайских мечников, с этими их жуткими, украшенными бахромой из волос кампиланами, к другому форту. Следом от лодок шла вторая волна атаки, состоявшая из полуголых ибанов, размахивающих сумпитанами и выкрикивающих на бегу свой боевой клич: «Даяк! Даяк!» Но никто из них не мог сравниться по быстроте и натиску с моими морскими волками, почти достигшими пылающего форта. По счастливой случайности, как раз в тот момент, когда мы добрались до стены, та, со страшным грохотом и фонтанами искр, обрушилась внутрь укрепления. Видя, как передовые бойцы пробираются через завал, я оценил, насколько мудрым было мое решение не возглавлять атаку лично: выставив вперед ружья, нас встречали две нестройные шеренги пиратов. Грянул залп, сваливший нескольких из наших передовых, а потом вся масса атакующих, сверкая кортиками, хлынула внутрь вкупе со стариной Флэшем, отважно затерявшимся в гуще своих парней.

Держась убеждения, что лучшим применением моих талантов будет расстреливать противников из кольта, я получил тем самым возможность наблюдать зрелище, которое дорого стоит, если у вас, конечно, имеется безопасное местечко – речь идет об отчаянной рукопашной схватке английских матросов в тесном строю. Осмелюсь предположить, что Флот пестует это искусство со времен Блейка, а мистер Гилберт, даже понятия не имеющий, на что это похоже, сделал из нее столь модное развлечение. Но я видел ее воочию и теперь понимаю, почему уже много веков Англия правит океанами. Пиратов было человек сто против нашего авангарда в два десятка, но моряки ринулись на них плотной массой, занеся кортики над головой. Удар сверху, сбоку, потом укол. Удар, удар, потом укол. Удар-удар-укол… и пиратский строй перемалывается на глазах, а моряки с ревом ломятся дальше. Ухитрившиеся уцелеть пираты поджимают хвост и опрометью бегут к воротам форта, а наши парни преследуют их, крича вслед обидные прозвища и наполняя меня, признаюсь вам, гордостью за то, что родился британцем.

К этому времени я оказался почти в первом ряду, выкрикивая проклятия и от души прикладывая раненых, подвернувшихся на пути. Обороняющиеся явно рассчитывали, что стрелки не пустят нас дальше ворот, но мы ворвались в них, не дав им даже опомниться. Сразу за ними обнаружилась шайка пиратов; они старались развернуть большую пушку, чтобы угостить нас как раз на входе. Один уже тянулся к запальному шнуру, но не успел и прикоснуться к нему, как в тело его вонзилось с полдюжины матросских ножей. Пушкарь рухнул на орудие, остальные обратились в бегство. Мы ворвались внутрь, и чтобы овладеть фортом, оставалось лишь выкурить оставшихся пиратов.

Это не составило труда, поскольку никого там и не оказалось: по той простой причине, что хитрые уб-ки улизнули через задний ход и теперь огибали частокол с намерением ударить нам в тыл у ворот. Но, я понятное дело, ни о чем таком не догадывался, будучи слишком занят рассылкой партий под командованием унтер-офицеров на прочесывание территории форта, совершенно не походившего на все, виденные мною прежде. Собственно говоря, это был личный дворец и главный штаб Шарифа-сагиба: внушительный лабиринт из строений, некоторые в три этажа высотой, обнесенных оградой; тут и там соединяющие их переходы, веранды и крытые коридоры. Только мы приступили к грабежу и разыскали собственный гардероб Шарифа с изумительной коллекцией, включающей столь разнообразные предметы одежды, как расшитые золотом тюрбаны, усыпанные драгоценными камнями тиары, прочие головные уборы и парадные одеяния, как со стороны главных ворот раздался жуткий шум, и все устремились в том направлении. Все, да не все – пока верные долгу моряки спешили еще раз утолить жажду крови, я потихоньку выбирался из гардеробной Шарифа-сагиба в противоположном направлении. Мне не ведомо было, куда ведет проход, но хотя бы подальше оттуда, где стреляют – я был по горло сыт ужасами дня и, не теряя времени, перебрался по бамбуковому мостику в соседний дом, выглядевший пустым. Я шел по длинному коридору с дверями по одной стене и гадал, где бы найти надежное убежище, как вдруг одна из них распахнулась, и передо мной предстал самый крупный человек, которого мне доводилось встречать в своей жизни.